В марте 2018 года Тартуский окружной суд рассмотрел иск бывшего заключенного Вируской тюрьмы Ильи Шмиголя и установил, что его содержание в карцере было противоправным. Без перерыва он провел в изоляции больше года. Как выяснилось в ходе расследования передачи “Инсайт”, это был не единичный случай длительного содержания людей в карцере в Вируской тюрьме.

Согласно судебным делам, некоторые заключенные провели в карцере почти два года. На недопустимость длительного содержания в карцере заключенных указала в своем рапорте за 2012 год Европейская комиссия по противодействию пыткам и канцлер права в 2016 году.

Как рассказал в передаче “Инсайт” бывший заключенный Вируской тюрьмы Илья Шмиголь, в карцере провел в общей сложности 1088 дней. “Самый большой срок подряд был 392 дня”, – сказал он.

Из материалов судебного дела видно, что в 2015 году Илья находился без перерыва в карцере 52, 60 и 65 дней, в 2016 году 75 дней, а с 2016 по 2017 год 392 дня. Все наказания он получил за отказ работать, а точнее убирать общие помещения тюрьмы.

“Как это все происходило? Приходили надзиратели, давали приказы приступать к работам, я отказывался, ссылаясь на то, что у меня болит локоть. Приходила медсестра, оценивала состояние здоровья. В дальнейшем администрация принимал решение о назначении мне карцерного наказания. В течение месяца они приходили несколько раз, и в итоге дали по совокупности 52 дня”, – рассказал Шмиголь, оказавшийся в тюрьме в 2013 году по обвинению в избиении другого человека с использованием пневматического пистолета.

Наказание изоляцией

Как выглядит карцер в эстонских тюрьмах? “В нашем случае это была обычная камера. Оттуда забирали все вещи, то есть матрас забирали, забирали спальные принадлежности в шесть утра, в восемь вечера их отдавали обратно”, – рассказал Шмиголь.

Карцером может служить даже обычная камера. Неизменным будет лишь что во время карцерного режима заключенный находится в одиночестве. “Самое главное – что человек изолирован и лишен социальных контактов”, – пояснила ученый-криминолог Тартуского университета, Анна Маркина.

Перед карцером все равны

Почему же за отказ от работы назначается столь суровое наказание? Юрист отдела тюрем Министерства юстиции Лаура Глаасе объясняет это принципом равного обращения. “Не может такого быть, что одному заключенному ничего не будет за нарушение режима, а другому будет наказание”, – сказала представитель минюста, добавив, что, если у заключенного нет медицинских или иных противопоказаний, заключенный обязан работать.

В итоге: длительное содержание в карцере Илья и его адвокат оспорили в суде. В первой инстанции они проиграли, зато две другие остались за ними.

“Именно окружной суд дал оценку тому, что применение долгосрочного содержание в карцере является противоправным”, – сказал защитник Ильи, юрист из юридического бюро Progressor Данила Липатов.

Наказание длительным карцером – системный подход

Оказалось, что случай Ильи не единичный. Это система. “Инсайт” нашел восемь судебных дел, где зафиксированы длительные сроки содержания в карцере. Некоторые заключенные провели в карцере почти по два года без остановки. Рекорд: 657 дней. И все случаи длительного содержания в карцере были зафиксированы в Вируской тюрьме. “Это негуманно”, – уверена Маркина.

У представителя минюста иная точка зрения. “Нужно смотреть на практику нашего Госсуда, который сказал, что важно оценивать режим содержания в карцере. То есть в каждом отдельном случае необходимо рассмотреть: мог ли человек осмысленно чем-то заниматься, были ли у него социальные контакты. Вот о чем мы говорим”, – сказала Глаасе.

По словам Ильи Шмиголя, в карцере какое-либо общение с кем-либо кроме персонала полностью запрещено. “То есть, если ты будешь общаться с кем-то, найдешь какой-то вариант – это наказывается”.

Не лечит, а калечит

Данила Липатов вспоминает, что его клиент Илья из-за длительного карцера жаловался на угнетенное психическое состояние. Кстати, еще в 2012 году Европейская комиссия по противодействию пыткам отметила, что длительное содержание в карцере разрушительно влияет на здоровье человека.

Это подтверждает психолог Алексей Норден, который сказал, что длительное нахождение человека в изоляции может свести его с ума.

Нельзя, но можно

Кроме мнения специалистов и Еврокомиссии на проблему еще в 2016 году обратила внимание канцлер права Юлле Мадизе. В своем обращении в Министерство юстиции она отметила, что наказание карцером применяется даже за незначительные нарушения в максимальном предусмотренном объеме и подряд. По данным канцлера права, такая тюремная практика приводит к тому, что некоторые заключенные проводят в карцере месяцы, а в некоторых случаях больше года.

Даже в Законе о тюрьме черным по белому написано, что заключенному можно назначить карцер до 45 дней. Как же получается, что заключенные проводят в одиночестве подряд больше года?

Представитель Минюста Лаура Глаасе объяснила этот парадокс так: “Весь вопрос: находится человек в одиночестве, или нет и какой ущерб здоровью это наносит. Поскольку практика ЕСПЧ говорит, что у человека должно быть достаточно возможностей для осмысленной деятельности и социальных контактов, то тюрьмы применяют программу по смягчению карцерного наказания. Ее задача сделать так, чтобы негативное влияние от ограничений на человека было бы минимально”.

Другими словами: тюрьма не отрицает, что держит людей в карцере больше установленного законом срока, но акцентирует внимание на возможности общения со специалистами: социальным работником, психологом, опорным специалистом и священником. А длительные сроки получаются путем суммирования наказаний. Отказался от швабры не один, а два раза – и карцер назначается уже не на 45 дней, а дольше.

Илья же утверждает, что на практике общение с психологом или социальным работником может происходить раз в неделю, если заключенный сам проявит желание. “В последнее время я общался с социальным работником. Но какое-то время я ни с кем не общался совсем”, – сказал Илья.

В одиночке ограничены любые контакты с внешним миром

Кроме содержания “в одиночке” в карцере ограничиваются любые контакты с внешним миром. В том числе и телефонные звонки “на волю”. Илья говорит, что самым важным во время тюремного заключения для него была возможность общаться со своей семьей. Но, в карцере это делать оказалось довольно сложно. “Домашние звонки – 10 минут. Нужно понимать, что отсчет времени начинается, как снимаешь трубку. У меня было много раз: я звоню, никто трубку не берет, и у меня мои десять минут в неделю улетели”, – вспомнил Илья.

А это эффективно?

Самый большой вопрос – в эффективности этих мер. Криминолог Маркина уверена, что они не смогут исправить человека. Наглядно это показывает и пример Ильи, который просидел в карцере в общей сложности более тысячи дней, но следовать общим правилам не стал.

“В отношении Ильи данные методы были неэффективные”, – уверен Данила Липатов.

А криминолог Маркина надеется, что государство сделает выводы и не будет применять к заключенным длительный карцер. “Я все-таки по поводу нашей системы с оптимизмом смотрю. Я думаю, что решение Госсуда все-таки повлияет. В будущем не будет по 362 дня карцера”, – подытожила ученый.

Источник: “Инсайт” (ETV+)